Luka - Рассказы

Жизни нить

Евгения Жирова обокрали в трамвае. Причем обокрали самым бессовестным образом. Какие-то ловкие негодяи умудрились стащить у Жирова носки! Да, да, именно носки! Прямо с ног. Он и почувствовать ничего не успел. Приезжает домой, разувается, глядь, а носков-то и нет! "Как же так, товарищи!", - воскликнул возмущенный Евгений, разглядывая свои босые конечности, - "Средь белого дня рабочего человека оставили без предмета, так сказать, первой необходимости. Да, я до прокурора дойду! Я это дело так не оставлю!" И не оставил. До прокурора дошел, и до товарища Замзаева дошел. Замзаев выслушал Жирова, покачал лысой головой, да и приказал расстрелять Евгения, так на всякий случай, чтобы он своими жалобами никого в смущение не вводил. А вечером, после работы, заехал товарищ Замзаев в ресторан. Заказал себе уху. Стал ее есть и подавился косточкой. Мимо проходила гражданка Соскова и, заметив, что человек мучается, решили ему помочь. Стукнула она Замзаева по спине раз, стукнула другой, тут у него правый глаз выскочил, да в тарелку с ухой упал. Замзаев ничего этого не заметил, поблагодарил гражданку Соскову и уехал домой.

В ресторане том работал поляк Янек Змысловский, и работал он посудомойщиком. Не трудно догадаться, что именно он обнаружил глаз в тарелке с ухой. "Вот", - думает, - "Чудеса, да и только. Отнесу-ка, я сей предмет профессору Неводову. Может денег каких выручу". Как порешил, так и сделал Янек. Только денег он, конечно, никаких не получил. Профессор в этот день в отъезде был, а общался Янек с дворником Паноеотом. Ну, а у дворников разговор, известно, короткий. Глаз у Янека отняли, а самого взашей вытолкали, да еще и затрещин надавали в придачу.

Приходит на утро профессор в свой кабинет и видит, на столе грязный платок Паноеота лежит, а на платке том - глаз. Удивился Неводов, скинул пальто, надел очки, взял глаз и стал его изучать. Все бородкой трясет, губами шевелит, морщится. То поднимет глаз, то опустит, то снова поднимет. То с одного бока на глаз смотрит, то с другого. По всему видно что-то интересное в этом глазе для науки есть. Встал профессор со своего профессорского кресла, подошел к окну, распахнул шторы, очки на лоб задрал, а глаз к свету солнечному поднес. "Да, что ж он, козлиный что ли?", - воскликнул, наконец, Неводов. И только воскликнул, как слышит за спиной гнусавый голосок: "Точно так-с, козлиный". Обернулся профессор и вздрогнул от неожиданности. Стоит посреди комнаты господин. Одет плохонько, причесан неопрятно, не умыт, да еще от него за версту перегаром разит. "Чем могу служить?", - недовольно поинтересовался Неводов, раздосадованный тем, что его оторвали от науки. А посетитель взгляд к полу опустил, конфузится, в руках фуражку мнет. Неводов уставился на него, ответа ждет. Не дождался, поинтересовался снова: "Что вы хотели?" Заговорил тут неряшливый господин, заговорил голосом грустным и усталым: "Я профессор до вас. Ибо вы для меня самая распоследняя надежда". "Да, что же у вас стряслось?", - отложил Неводов глаз в сторону. "Стряслась у меня, многоуважаемый профессор, беда. Все хворь моя проклятая:" Не дал договорить посетителю Неводов, руками замахал, бородою затряс, раскричался: "Кто пустил?! Вон! Десять раз было вам сказано, да еще и на входе объявление повесили. Принимаю только пятницам и никогда более". Решительно пошел профессор к дверям, схватил неопрятного господина за шиворот и хочет в коридор выпроводить. А тот жалобно запричитал: "Знаю, знаю, что по пятницам. Однако ж никак нельзя мне в пятницу". Тащит Неводов, упирающегося посетителя и ворчит: "Нельзя ему. Всем, видите ли, можно, а ему нельзя". "Да, никак не возможно в пятницу", - заныл посетитель и ухватился за дверной косяк. Отпустил его профессор, стоит глазами сверкает: "Вот упрямый. Если вы сейчас же не уберетесь, я милицию позову". "Не надо милиции", - плаксиво произнес неопрятный. "Уф", - выдохнул Неводов, слегка утомленный препирательствами незваного гостя, - "Ладно, выкладывайте, отчего такая спешка? Что у вас за болезнь?" Обрадовался посетитель, затараторил: "Ах, спасибо! Я знал, что вы человек наидобрейший. Сердце у вас благородное". "Ну, хватит", - недовольно поморщился Неводов, - "К делу". "Хвораю я с детства", - вздохнул неопрятный, - "И к болезни своей попривык. Но обстоятельства, профессор. Не могу я ждать до пятницы, и до четверга ждать не могу. Ибо сегодня в семь вечера помру". "Что?", - воскликнул Неводов, - "Что вы чушь несете?" "Нет, нет, уважаемый профессор, и вовсе это не чушь. Я точно знаю, что сегодня в семь помру. Так каждый год бывает". "Вы издеваетесь, что ли надо мной!", - снова вспыхнул Неводов. "Что вы, что вы!", - замахал руками перепуганный господин, - "И в мыслях не было. Вот извольте сами взглянуть". Произнес это неопрятный и рот разинул. Заглянул туда профессор Неводов и видит: из самых недр желудка больного идет нить и под язык уходит. "Что у вас там?", - спросил сбитый с толку ученый. "Нить", - печально ответил неряшливый господин. "Я вижу, что нить", - нахмурился профессор, - "Я спрашиваю, что она там делает?" "Не могу знать", - виновато сказал больной, - "Однако, одно точно, через нить энту смерть моя и приходит". "Бросьте ерунду городить", - топнул Неводов ногой, достал из нагрудного кармашка пинцет, - "Подойдите вот сюда к свету". Неряшливый господин повиновался. Профессор встал на цыпочки, залез в рот посетителя пинцетом, ухватил нить и дернул.

Что произошло дальше, никто не знает, ибо в тот самый момент, когда профессор Неводов потянул нить, за окнами начался салют, а когда он закончился, в комнате никого уже не было, ни господина со странной болезнью, ни самого профессора. Только глаз по-прежнему лежал на столе. Искали потом Неводова всем университетом, искали месяц, два, да так и не нашли. Куда подевался профессор? Вот загадка из загадок. Известно только, что на следующий день после описанных событий гражданка Соскова (та самая, что помогла подавившемуся Замзаеву) нашла у себя на квартире мужские носки, не понятно как туда попавшие.