Luka - Рассказы

Странные дни

"Странные дни наступают нынче, Фекла", - сказал как-то своей супруге купец Зиновий Андреевич Липка. "Ах ты, Господи!", - воскликнула та, села в угол на скамейку и, уткнувшись лицом в передник, тихо заплакала. А купец потрепал свою бородку, да и пошел к соседям. Вернулся он поздно, заметно не в духе. Фекла подскочила к нему: "Что, батюшка, совсем плохи наши дела?" "Совсем", - сказал Липка, - "Надобно завтра в город ехать, к Понкрату". Фекла испуганно перекрестилась.

Понкрат был мужик серьезный, по пустякам не суетился. Но в этот раз Зиновий Андреевич его дома не застал. Ему сказали, что, дескать, Понкрат встал еще до первых петухов, разбудил Тимошку-кучера и укатил к себе на фабрику. Купец тоже поехал на фабрику, но и там Понкрата не застал. Полдня гонялся Зиновий за Понкратом. Наконец, под вечер нашел его у Прохора Рыжова - бакалейщика.

Зашел он в комнату видит, сидят купцы, фабриканты и помещики разных мастей. Табачный дым стоит такой, хоть топор вешай. Галдит торговый люд, а о чем галдит не понятно. Вот Калистрат Пеньков что-то тревожно шепчет своему соседу, молодому коренастому парню в велюровом пиджаке, а вот Гришка монгол, размахивая руками и, потрясая вихрастой головой, доказывает трем братьям Вороновым, что газеты запретить надо, а всех дворников перевешать. Какая связь между газетами и дворниками Зиновий Андреевич так уловить и не смог, зато понял, что неприятностей не избежать и поэтому нужно быть ко всему готовым.

Он протиснулся через толпу мелких помещиков из соседней губернии и увидел, наконец, Понкрата. Тот стоял напротив купца Тунникова, засунув большие пальцы рук в карманы своего жилета, и с мрачным видом кивал головой. "Понкрат Никонорович, доброго вам здравия", - поприветствовал его Липка. Понкрат повернулся к нему, на его сумрачном лице появилась улыбка: "А, Зиновий Андреевич, и вы здесь, батенька. Видно и вас припекло". "Да уж знаете, как-то неспокойно, вот решил к вам, в город, чтобы узнать как да что". "И правильно сделали", - вмешался купец Тунников, - "Может всем миром соберемся, покумекаем, да и решим, как с этой напастью бороться". Зиновий хотел было спросить, что же за напасть такая, но в последний момент передумал. "Вдруг подумают, что совсем Липка у себя в деревне засиделся, ничего дальше носа своего не видит".

А тем временем гул голосов в комнате возрос, то тут, то там слышались проклятья и возмущенные возгласы. "Не посмеют! Да что б им всем провалиться! Как такое вообще могло произойти! Не допустим!" Зиновий слушал, и тревога в его сердце увеличивалась с каждой минутой.

Понкрат, который куда-то отлучался, появился с маленькой деревянной шкатулкой в руках, подошел к Тунникову и тихо сказал: "Все как мы и предполагали, вот полюбуйтесь". Несколько человек из тех, что стояли ближе всего с интересом заглянули в шкатулку, отстранив Липку в сторону. Тому тоже было интересно, что же принес Понкрат. Он начал заглядывать через плечи впереди стоящих, но как ни старался так ничего разглядеть и не смог. Вскоре шкатулка пошла по рукам, а Зиновия, который кинулся за ней вдогонку, схватил за руку Понкрат и увел в сторону. "Значит так, уважаемый Зиновий Андреевич, сейчас я и несколько надежных людей, направимся к уряднику, предлагаю и вам пойти с нами. Все равно здесь кроме пустой болтовни ничего ждать не приходится". Он с омерзением оглядел забитых, перепуганных купцов, столпившихся вокруг шкатулки. Они спорили, перебранивались, кое-где уже назревали конфликты, грозящие перейти в драку. Липка перекрестился: "Поедем, поедем, Понкрат, может урядник что посоветует". "Ты, что, брат, рехнулся что ли?", - воскликнул Понкрат, - "Что он там еще посоветовать может. Вешать мы его едем". "Как так вешать?", - опешил Зиновий. "А вот так", - ответил Понкрат и показал, неведомо откуда взявшуюся, толстенную веревку. "Я не поеду", - пропищал Зиновий. Понкрат нахмурил брови: "Я те не поеду, контра. Ты у меня вот где", - он показал здоровенный кулак, - "Поедешь, поедешь, как миленький. А сбежишь, нигде тебе покоя не будет, везде тебя разыщут. Нынче наша правда". Сказав это, Понкрат смачно плюнул на пол и решительно повернулся к выходу. За ним засеменил купец Тунников и трое угрюмых мужиков с одинаковыми бородами по пояс. Зиновию Липке ничего не оставалось делать, как последовать за этой процессией.

Все шестеро погрузились в телегу, которая стояла возле входа в бакалейную лавку, и двинулись по темной узкой улице по направлению к дому урядника. Всю дорогу молчали. Понкрат задумчиво покусывал ус, а Липка, дрожа, как осиновый лист, проклинал про себя тот день, когда решил обратиться за помощью к городским.

Телега подкатила к двухэтажному дому с колоннами. Свет в окнах не горел, зато слева от крыльца находилась огромных размеров конура, и, судя по разбросанным рядом с ней костям, зверь там сидел не шуточный. У Зиновия заныло в животе.

Понкрат легко соскочил с телеги и пошел ко входу. Трое угрюмых мужиков хотели было следовать за ним, но он остановился и сказал: "Ждите здесь, я сейчас". Когда он скрылся за парадной дверью, у Зиновия появилось желание бежать прочь. Но угрозы Понкрата звучали в голове, подобно колоколу, и поэтому он только тяжело вздохнул и покосился на Тунникова. Тот нервно потирал руки, и губы его шевелились.

В конуре кто-то заворочался. Липка, и без того не переносивший собак на дух, почувствовал себя в западне. Дверь отварилась, и на пороге появились Понкрат и урядник. Его явно подняли из постели, поэтому одет он был довольно странно. Поверх турецкого халата накинут служебный мундир, а на босых ногах сандалии. Но зато он успел вставить пенсне в правый глаз. Такой беспорядок в одежде придавал ему вид хоть и безумный, но довольно внушительный.

Понкрат указал на Зиновия и сказал: "Вот, ваше благородие, поймали сукина сына". Липка так и опешил. "Подойди сюда", - приказал урядник. Зиновий нехотя повиновался. "Ты что же это, жалкая твоя душонка, делаешь. Честным людям житья от тебя нету. И ладно бы ограбил, кого или убил, а ты вон экую пакость удумал". Зиновий Андреевич затрясся и тонким голоском запричитал: "Ваше благородие, я ничего такого: я только по недоразумению: по дремучести моей: сижу понимаете у себя, все дела, заботы:" "Молчать!", - взревел урядник, глазами сверкнул да скрылся в доме. Понкрат посмотрел на Липку, покачал головой и сказал: "Жаль мне тебя Зиновий Андреевич, давно мы дружим. Но как говориться дружба дружбой, а служба службой. И уж раз согрешил, изволь ответить". Зиновий Липка попытался сказать хоть что-нибудь в свое оправдание, но не успел. "Вали его, ребя!", - крикнул Понкрат, и трое угрюмых мужиков ринулись на Зиновия.

Очнулся купец только у себя дома. Открывает глаза и думает: "Жив я, али нет? На каком я свете?" Вдруг видит входит его законная супруга Фекла. Посмотрела она на него и молвит: "Вот до чего дожил, старый. Уж помирать скоро. А он по девкам распутным шатается, деньги последние спускает". Подивился Зиновий такому раскладу, рот раскрыл, чтобы ответить, рассказать о приключениях своих городских, да Фекла его перебила: "Ну, уж теперь догулялся, кабель. Лишился самого дорогого". Ощупал Липка то место, где самое дорогое находится, а хвать, и нет самого дорогого. Зато вместо этого самого предмета теперь голова собачья выросла. Как цапнет купца за палец, он аж с испугу чуть дух не испустил. Застонал, завыл, да уж что тут поделаешь.

С тех пор Зиновий Андреевич все больше дома сидел, по городам не разъезжал, с людьми не общался. Пытался, правда, к нему как-то профессор из Петербурга сунуться, чтобы феномен собачьей головы изучить, да только не пустил его Зиновий, больным сказался. Стыдно очень.