Luka - Рассказы

Улитка и кашалот

Поликарп Поликарпович Цукерман уродился улиткой. И до того ему это досаждало в жизни, что он неоднократно пытался покончить с собой. Однажды он даже бросился под поезд, но, как и следовало ожидать, ничего из этой его затеи не вышло. Поликарп Поликарпович лишь расшиб себе лоб и порвал брюки. Тогда друзья Поликарпа Поликарповича, которые очень переживали за него, решили ему помочь. Они достали веревку и мыло и повесили Поликарпа Поликрповича на суку. После этого все в жизни Цукермана пошло как по нотам (то си бемоль, то е бемоль, а то и вовсе до диез).

А был еще такой Григорий Свищ. Малый ничего, но скотина ужасная. Бывало подойдет он к винному магазину и начнет фигуры выводить. Его спрашивают: "Что же это ты, дружок, делаешь? Зачем же это ты фигуры выводишь?" А Григорий и отвечает: "Я вас не понимайт, ихь бин цикута". На том разговор и кончался.

Но самый занимательный случай произошел с бухгалтером Пантелеймоном Мамалыгой. Его шурин Роман Романович Долгоносиков подарил ему кашалота. Поскольку жил Мамалыга в коммунальной квартире, то поместить кашалота в ванной комнате (как планировалось изначально) не получилось. И тогда пришлось ему (Пантелеймону) взять его (кашалота) к себе в комнату. А по той причине, что кашалот в несколько раз превосходил по размерам не только комнату Мамалыги, но и всю квартиру, произошел казус. Всех жильцов раздавило кашалотом. Отсюда пошло выражение "прессовать". Вот так незаметный и тихий бухгалтер Пантелеймон Мамалыга привнес свой вклад в развитие русского языка. Хотя справедливости ради стоит отметить, что без своего шурина он не справился бы.

И уж если мы упомянули Романа Романовича Долгоносикова, то приведем здесь отрывок из его поэмы "Чакры", которую он написал за 37 дней 21 час и 15 минут, и которая была безвозвратно утеряна для человечества в результате великого прорыва канализации 1976 года.

Р.Р.Долгоносиков
ЧАКРЫ (поэма)
отрывок

Танцую ли я,
Танцуешь ли ты,
Все это не важно
На стыке плиты,
На стыке плиты
И снова плиты,
Где нас пожирают
Хорьки и кроты.
Все это не важно,
И месяц бумажный,
Восходит отважно,
Над вершинами сосен...

На этом месте сохранившийся отрывок поэмы обрывается. А жаль!