Стихопоэзия 2007
Нунчаки Геббельса
У Геббельса были нунчаки,
Они не раз выручали его,
В любой даже самой кровавой драке,
Хоть в Берлине, хоть в ЦПКиО.
Но однажды их кто-то похитил
И Геббельса сильно побили враги
С тех самых пор Геббельс всех ненавидел,
И давал всем прохожим с ноги.
Краков (Ура!)
Два господина в еловых манишках,
Украли из цирка ртутный свисток.
Над глазом огня возвышается вышка,
В высокую высь вышины нас зовёт.
Так бросим дела и вскроем амбары,
Цинично зациклим циклический круг!
Где два господина возносятся паром,
Над тайными стрелками греческих брюк.
Ура!
Врачи пустоты верхом на кентаврах
Стремятся проникнуть в чужой огород,
За тем огородом как лунное солнце
Медленно Краков из пепла встаёт.
Револьвер на столе, мерцая, ржавеет,
По вОлнам свирепым несётся баркас.
Два господина намылили шеи,
И выделяют из циркуля квас.
Ура!
Мальчик похожий на гусенИцу,
И девочка в виде улитки в снегу,
В подводной воде препарируют птицу,
И им двести лет уж как всё по фигУ.
А Краков становится ближе и дальше,
Как будто не Краков он вовсе, а Рим,
Два господина выходят из чащи,
А Краков стал лошадью и мчится к ним.
Ура!
Увы и ах!
- Ах, сударь, что это у Вас там эдакое в штанах?
- Увы и ах, ма шер ами, увы и ах!
Пляски 538
Антонина куёт подковы,
Таково её жизни кредо,
Но кредо сие не ново,
Ужасно старо всё это.
Поликарп гнёт те подковы,
И смеётся над Антониной,
И она говорит, что он сволочь,
Говорит, что он гад и скотина.
А над городом крУжат листья,
В город снова пришла осень,
Поликарп и Антонина
Пляшут пляски 538.
Лемур
Это лемур, mon amour,
Не бойся его, он не опасен.
Шахтёры идут на перекур
Становясь персонажами басен.
Энцефалитный клещ-мизантроп,
С тоскою взирает на это,
Синим пламенем вспыхнул lap-top,
Это значит, что кончилось лето.
Шамбала
Сгустился туман,
Бьёт в бубен шаман,
Поёт барабан за рекой,
Такие дела,
Привет Шамбала!
Я твой не рождённый герой.
На поезде вдаль,
И в сердце печаль,
И медленно тает закат.
Саванна прощай!
Уносимся в рай,
И нет дороги назад.
Подземный фагот
Вакуумные оливки на стыке двух измерений,
Оперный ручей, снующий повсюду,
На подземном фаготе играет священник,
И я чувствую, что сегодня спать я не буду.
Ведь иначе мне приснится перпетум мобиле!
Иначе мне приснится перпетум мобиле!
Что мне делать, если мне приснится перпетум мобиле?
Избави нас, Боже, от перептум мобиле.
Грязноватого оттенка псалтырь на дне мирозданья,
Растормошенный, не выспавшийся дуду-вуду,
На подземном фаготе играют слепые создания,
И я абсолютно уверен, что спать я не буду.
Ведь иначе мне приснится перпетум мобиле!
Иначе мне приснится перпетум мобиле!
Что мне делать, если мне приснится перпетум мобиле?
Избави нас боже от перептум мобиле.
Осень в Париже
Осень в Париже
Небо всё ниже,
Свинцовые тучи
Нависли над нами.
И листья кружатся,
На землю ложатся.
Фонари нас встречают
Своими огнями
На набережной Сены,
Кафе и джазмены,
Художники, мимы,
Отблески света.
С тобою мы завтра
Пройдём по Монмартру,
И в лужах увидим
Осколки лета.
Жадный американец
Дяденька, дай доллар, мне не чем кормить семью,
Fuck You, Fuck You, Fuck You!
Смерть
У смерти моей
Губы слаще, чем сахар,
А глаза у неё
Цвета звёзд, упавших на снег,
И она подкрадётся ко мне
На мягких, кошачьих лапах,
И последнее, что я услышу в тот час,
Будет её лунный смех.
Её лёд из святого огня,
Её пламя из млечного яда,
Она ходит босой по ножам
Над пропастью в белой фате,
И она склонилась над ухом моим,
Она шепчет, что очень мне рада,
И всё то, что мне не положено знать,
Она пишет дождём на стекле.
Покакушка
Жил был весёлый ПокАкушка,
И были у него дедушка и бабушка.
Жили они в маленьком бревенчатом домике,
И все трое они были алкоголики.
Я не берусь утверждать, что судьба их тяжела,
Просто однажды их перестали отражать зеркала.
А так, в общем и целом, всё у них шло хорошо,
Ну, шо тут можно добавить ещё, ну шо?!
Чаплин
Даровитые весталки
Проводят спектральный анализ фиалки,
Их от этого прёт, им это вставляет,
И что будет дальше, никто не узнает.
Чаплин лелеет рябину на тихом снегу,
Полжизни в чулане, полжизни на том берегу,
А в центре вселенной шелест немого кино,
Чаплин устал, плесните ему весеннее вино.
Музыка, кто слышит музыку, тот еще не спит,
Любовь - перина, в которую зашит динамит,
Узнай меня по двум-трём смертям на экране,
Чаплин танцует небесное танго, он уже смертельно ранен.
Жимолость Югославии
О, жимолость Югославии!
О, Югославии жимолость!
Ответь, был ли в праве я?
А на улице с вечера изморозь.
Мы, как и раньше ждём прощения,
Мы, как и прежде пьём во здравие,
О, Югославии жимолость!
О, жимолость Югославии!
Проказа
Цуг, цуг, цуг, цуг,
Вот едет громоздкий и жёсткий пастух,
Он бьёт в барабан и нюхает мух,
За ним увязался библейский утюг.
Мой разум уехал в Великий Устюг,
В гости к тому, кто прячет урюк,
Эту шуструю пьесу поставил Виктюк,
Проказа, проказа, проказа вокруг!
Мерещился и ворочался
Мерещился, мерещился,
Ворочался, ворочался,
А потом щёлкнул, задымился,
Лязгнул и кончился.
Anything but Tolstoy
Глеб Иванович Мармыжкин
Большой любитель читать книжки
Про девчонок и мальчишек,
Про собачек и зайчишек,
Про баранов и коней,
Про слонов и оленЕй,
Про цветочки и полянки,
Про волнушки и поганки,
Он вообще большой любитель Слова,
Кроме, пожалуй, произведений графа Льва Николаевича Толстого!
