Luka - Рассказы

Чупакабра

«А ты говоришь, подкова!», — радостно воскликнул, потрясая козлиной бородкой, Роллан Никодимович Шорохов и провёл магнитом над рассыпанными по столу гвоздями. Гвозди мгновенно налипли на магнит. Братья Куприяновы (Макар и Яков) удивленно переглянулись. «Какая же это подкова?», — ехидно поинтересовался Роллан Никодимович, наслаждаясь произведенным эффектом. «Однако!», — только и смог произнести старший Куприянов (Макар). «Вот тебе и, однако!», — Роллан Никодимович гордый собой встал из-за стола и подошел к буфету. «А не желаете ли водочки употребить?», — спросил он своих гостей. Яков облизнулся, но с опаской поглядел на старшего брата. «Некогда нам водку распивать», — отрезал тот, — «Ты лучше скажи, Роллан Никодимович, за сколько продашь сию диковинку?» «Какую такую диковинку?», — не понял Шорохов. «Которую ты сейчас нам демонстрировать изволил», — Макар кивнул на лежавший перед ним магнит. «Ах, эту!», — воскликнул Роллан Никодимович, — «Ну, во-первых, это и не диковинка вовсе, а во-вторых, не продам я ее, она мне самому нужна». «И за три рубля не продашь?», — поинтересовался Макар. «Не продам», — ответил Шорохов. «А за пятерку?», — вмешался младший Куприянов. «Ни за пятерку, ни за червонец не продам», — отрезал Роллан Никодимович. Так братья Куприяновы и ушли ни с чем. А Роллана Никодимовича ночью загрызли вши.

Но история эта вовсе не о Роллане Никодимовиче с его вшами, а совсем даже напротив о Розе Карловне Маргулис, её ручном мопсе Фифи, а также о Данииле Данииловиче Кипяткове, пищале и чупакабре.

Как-то раз пошла Роза Карловна Маргулис со своим ручным мопсом Фифи в скобяную лавку. Приходит и спрашивает: «А кто у вас тут лавровым листом торгует?» «Нету здесь таких», — отвечают Розе Карловне. «А если нету, то зовите сюда управляющего!», — грозно проговорила Роза Карловна и топнула ногой. Привели ей управляющего — старшего брата Куприянова (Макара), а за ним и младший (Яков) увязался. «По какому такому праву мне здесь лаврового листу не отпускают?», — возмутилась Роза Карловна. «А по такому, что вы, уважаемая Роза Карловна, давеча обкурившись опию, устроили балаган-с», — ответил ей старший брат Куприянов (Макар). Покраснела Роза Карловна, раскричалась: «Да как вы смеете! Паяц! Я дама уважаемая, мне балаганы устраивать резону никакого нет!» «Резону может-то оно и нет, а, однако ж, устраиваете-с», — парировал младший брат Куприянов (Яков). «Ну, знаете, милейший!», — вспыхнула Роза Карловна, — «Этаким манером, вы будете с женой своей разговаривать. А себя я уважать заставлю!». Вышла она из лавки Куприяновых, да и призадумалась: «К кому бы мне пойти сейчас? Разве что Даниилу Данииловичу на этих грубиянов пожаловаться». И пошла Роза Карловна к Даниилу Данииловичу. Только вот не дошла, а почему не дошла, и что с ней приключилось, это тайна за семью печатями. Доподлинно известно, что видели её потом в городе Херсоне на митинге.

Даниил Даниилович Кипятков, к которому в тот день шла Роза Карловна Маргулис, стоял на пригорке и запускал воздушного змея. К нему подошел Измайлов и каверзно напортачил. От этого у Кипяткова случился родимчик, и он умер. Оставил после себя Кипятков только лишь двести рублей долгу, утюг, да пищаль. Поскольку родственников у него в наличии не имелось, то все вышеперечисленные предметы забрал себе Измайлов. Но распорядиться ими он тоже не успел. По дороге домой его прихватил лихой человек и как следует приголубил, а затем и оприходовал.

Как бы там ни было, но уже на следующее утро Кипятковскую пищаль держал в руках старший брат Куприянов (Макар) и показывал своему младшему брату Якову.

«Вот посмотри-ка, Яков», — сказал Макар, — «Экую любопытную вещицу мне нынче утром Семён принес». «Да-а-а», — уважительно протянул младший Куприянов, любуясь пищалью, — «А, где же он взял её?» «Я, братец, знаешь, как-то этим не интересовался», — ответил его старший брат. Яков почесал затылок и задумчиво произнес, — «А ведь с этой штуковиной мы его враз прихлопнем». «Кого прихлопнем?», — не понял Макар. «Как кого?», — Яков понизил голос и огляделся по сторонам, — «Его самого». «Да, кого его?!», — воскликнул Куприянов старший, — «Кого это ты удумал прихлопнуть?!». «А то ты сам не знаешь», — злобно прошипел Яков. «Не знаю, представь себе», — ответил Макар. «Чупакабру, вот кого!», — злобно выкрикнул младший Куприянов, досадуя на недогадливость своего брата. «Думаешь, прихлопнем?», — сомневался Макар. «В раз!», — решительно заявил Куприянов младший. И братья пошли на болото.

На болоте было тихо, лишь только выпь порой подавала голос, да ветер заунывно пел в камышах. «Ты, братец, схоронись в тех кустах, а я в энтих спрячусь», — скомандовал старший Куприянов. «А пищаль кто возьмёт?», — спросил недоверчиво Яков. «Пожалуй, возьму я», — сказал Макар. «Почему же это ты?», — недовольно хмыкнул Куприянов младший, — «А ежели, он на меня выпрыгнет, чем мне прикажешь его глушить?» Макар отстранил брата и заявил: «Это ты волноваться не изволь, это я всё предусмотрел».

Сказано сделано. Притаились братья в кустах, как и было уговорено, Макар в этих кустах, а Яков в тех. Прошёл час, потом другой, потом и третий минул. «Что-то нету его, Макар», — жалобно заныл продрогший Яков. «Тихо ты, зараза, спугнёшь ещё», — последовал ответ старшего брата. Яков тяжело вздохнул и сел на траву. Было холодно и очень хотелось кушать, к тому же сгущались сумерки и безоружному Якову стало страшно. Неожиданно кто-то дотронулся до его плеча. Яков испуганно оглянулся. Перед ним сидел мужичок: с виду карла, одежды пёстрые, на огромной голове шапка с пером, нос длинный крючком. «Ты кто?», — испуганно спросил младший брат Куприянов. «Зовут меня Баснословия, мне 44 года», — ответил карла и почему-то показал Якову язык. Младший Куприянов попятился назад и хотел было позвать своего брата, но карла ловко запрыгнул на него и зажал ему ладонью рот: «Не зови, не зови никого, Яков Сазонович, а я тебе за это горшок дам». «Какой горшок?», — сквозь зажатый рот промямлил Яков, — «С золотом?». «Почему с золотом?», — удивился карла, — «Обычный горшок, срамной. Чтобы ты туда свои срамные нужды справлял». «Что за чепуха!», — воскликнул Яков, высвобождаясь их цепких рук карлы, — «Какой ещё горшок? Какие нужды? И откуда ты знаешь, как меня зовут?». Карла отпрыгнул в сторону и, сделав страшные глаза, сказал: «Фьюить!!!». Потом он завертелся юлой и больно укусил Якова за руку. «Ая-я-яй!!!», — закричал младший Яков, — «Макар, скорее сюда!!!». «Не придёт он», — меланхолично заметил карла, — «Сам теперь выкручивайся». «Как это не придёт?», — удивился Яков. «А вот так, не придёт и всё», — ответил карла и сел на землю, чтобы вытрясти из сапога камушек. «Не понимаю, отчего же не придёт, а где же он?», — ещё более удивился Яков. «Чего тут понимать-то, нету его», — карла покончил с камушком и, встав на ноги, затопал сапогами, чтобы те лучше сели. «Да, что значит, нету?», — возмутился Яков. «Что же ты за человек такой?», — нахмурился карла, — «Сказано же тебе — нету. Всё. Съел я его». «Съел...?», — только и смог выдавить из себя, ошеломлённый Яков. «Да, да, съел, схрумкал, слопал, зохавал», — грозно зарычал карла и двинулся на Якова, — «И тебя, голуба моя, сейчас съем». Обезумевший от страха Яков, завизжал и ринулся прочь. Но далеко ему уйти не удалось, ибо он провалился в болото и утонул. А карла встал над тем местом, где только что барахтался Яков, а теперь там были только круги на воде да пузыри, и сказал: «Поделом вам, братьям Куприяновым, не будете Розу Карловну обижать. А то ишь, листа у них лаврогу нет, тьфу!».

На сём история заканчивается. Кто был тот карла? Где теперь магнит Роллана Никодимовича? Всё это так и останется для нас загадкой. Доподлинно известно лишь одно, чупакабру так до сих пор и не изловили.

КОНЕЦ