Luka - Рассказы

Таня

Мальчика назвали Таня. Не со зла, а просто потому, что из его головы росло дерево. И вообще с мальчиком что-то было не в порядке. Во-первых, его глаза имели свойство светиться во тьме, отбрасывая зловещий красный отблеск. Во-вторых, зубы у мальчика росли не только сверху и снизу как у обычных людей, но еще и по бокам, с внутренней стороны щёк. В-третьих, он разговаривал задом наперед.

До шести лет мальчик жил в платяном шкафу, а потом ему купили линейку, циркуль, ластик и тетрадку и отправили в гимназию. Так Таня стал гимназистом. Но учеба ему не давалась, и его определили в жрецы. Будучи жрецом, он собирал водоросли и бактерии, а потом изготавливал из них различные снадобья.

Однажды он встретил Вадима. Вадим шел по улице пасмурным дождливым утром и удивлялся. Дело в том, что Вадим провалился в свои собственные сны, и они стали для него первичной реальностью, а первичная реальность (та, которую принято по всеобщему убеждению считать первичной) превратилась для него во вторичную. В дополнение к этому Вадим забыл все, что было связанно с его прошлой жизнью, а поскольку про свою новую жизнь он ничего не знал, ибо оказался в ней впервые, то в момент своей встречи с мальчиком Таней находился в крайнем недоумении.

«Хочешь, я тебе помидор дам?», - спросил Вадима мальчик Таня.

«Какой парадоксальный мальчик!», - воскликнул Вадим и убежал.

Так мальчик Таня снова остался один.

Одиночество нравилось Тане. Оставаясь один, он мог предаться своим излюбленным занятиям: он мог разбредаться и сбредаться снова, мог проникать внутрь своего собственного сознания, при этом оставаясь в физическом теле. Чем глубже он проникал в своё сознание, тем всё более и более удивительные вещи открывались Тане. Так однажды, например, он повстречал там режиссёра Ивана Пырьева, а в другой раз нашёл деву из тех, что путешествуют на серебряных нитях сводной сестры Лилит, у которой не было имени, зато были волосы цвета ветра. Но самым волшебным открытием для Тани стали птицы-ежи. Эти существа рождались и умирали одновременно и при этом ещё могли петь голосом Moby.

Единственно, что омрачало существование мальчика Тани, это стук. Он звучал постоянно, из ниоткуда, и в то же время со всех сторон одновременно. Стук то нарастал, то становился тише, то делался настолько громким, что Тане приходилось затыкать уши, то почти совсем затихал, но ни на секунду не прекращался. «Что же это может быть такое?», - размышлял Таня, - «Может это рубиновые икринки тритонов лопаются на дне жемчужной реки? А может, стрекозы производят сей шум своими крыльями, пролетая на предельных высотах в изумрудном небе? Ну, а может это отзвук шагов армий, павших в великих битвах, на полях древних сражений среди клевера и гречихи?» Никто и ничто не могло дать Тане ответа на мучавший его вопрос. Потому что никто и ничто не слышало этого стука.

Чтобы выяснить, наконец, откуда приходит стук и не несёт ли это угрозы для здоровья, Таня отправился в путь. Он решил, что будет идти двадцать дней прямо, никуда не сворачивая и тот, кого он первым встретит на двадцать первый день, разъяснит ему природу странного стука. Так он и сделал.

Однако идти прямо было не так уж и просто. Всё время на пути попадались различные строения и деревья, а один раз Таня даже вышел к огромному котловану. На дне этого котлована лежал желеобразный аист. Таня с любопытством рассматривал сие дивное существо. Оно было невероятных размеров и практически не имело формы, ибо, как ранее уже было сказано, являлось желеобразным существом, ну а все желеобразные существа по природе своей лишены формы. Вокруг аиста стояли старые ржавые бульдозеры, металлические, покрытые гудроном бочки, кое-где виднелись сваи. По всей видимости, рабочие уже начали здесь стройку, когда на дне котлована образовался аист. А, учитывая, что переместить или убрать желеобразное существо не представлялось возможным (как известно, это ещё одно из основных свойств желеобразных существ), то стройку забросили, а аиста оставили как есть. Таня смотрел на аиста, а аист смотрел на Таню полными печали глазами.

Наступил двадцать первый день. Ноги у Тани болели, поскольку он шёл практически без остановок и привалов. И вот теперь его путешествие подходило к концу. Солнце уже взошло и трижды изменило свою форму и цвет, но Таня никого не встретил. Более того, стук, преследовавший его, становился всё громче и учащался. Таня побежал. Он бежал долго и яростно, забыв про усталость и боль в ногах. Он продирался через кустарник, забегал на пригорки, в надежде, что увидит хоть кого-нибудь, но мир словно вымер. А стук меж тем сделался невыносимым и, казалось, источник его находился рядом с Таней, но при этом оставался невидимым.

Был полдень, когда Таня стрелой влетел в город. Он не знал названия этого города, но был уверен, что там-то он точно отыщет живых существ. Но он ошибался. Город был совершенно пуст. Таня бежал по безлюдным улицам, сворачивал в переулки, заглядывал в окна домов и витрины магазинов. Никого, ни единой души не встретил он в то утро. Однако все вещи находились на своих местах, и складывалось такое впечатление, что люди просто спрятались, в тот момент, когда Таня приблизился к городу. Машины стояли на светофорах, некоторые даже застыли, перестраиваясь из одного ряда в другой. Двери лавок и различных заведений были открыты настежь, и всё говорило о том, что ещё час назад здесь бурно кипела жизнь. Таня запаниковал, стук настигал его, он был уже не стук, а грохот. Что нёс он в себе? Тане необходимо было получить ответ на этот вопрос, прежде чем, он лицом к лицу столкнётся с источником стука...

Таня погиб, так ничего и не успев понять. Наверное, следовало бы сказать, что это стучало сердце Тани, но это не так. Да, такое объяснение было бы красивым, но отнюдь не новым. Да и к тому же у Тани не было сердца. В том мире, где он обитал, никто не имел сердца, кроме разве что желеобразного аиста, но и у того оно было желеобразным и звук, который оно издавало, напоминал скорее бульканье, чем стук.

На этом, пожалуй, можно закончить наше повествование... Хотя, вас, наверное, интересует, что же случилось с Таней, что это был за стук и куда подевались все жители города. Ну, что же, то, что вы дочитали до этого места, заслуживает того, чтобы дать все ответы...

Таня стоял на главной площади, всё ещё силясь обнаружить, хоть одного живого человека, как вдруг перед ним опустилось что-то серое, огромное, и всё вокруг задрожало. Таня поднял глаза наверх, перед ним возвышался Одушевлённый Гидравлический Пресс. Его молот и был источником стука. Одушевлённый Гидравлический Пресс преследовал Таню с самого рождения, чтобы раздавить. Не нужно спрашивать, отчего и зачем, таково жизненное предназначение всех Одушевлённых Гидравлических Прессов. Они появляются на свет вместе с тем, кого им предначертано судьбой раздавить и ищут его, не зная покоя и сна, и днём и ночью и в метель и в страшную жару, ищут во всех известных и неизвестных мирах и вселенных, а когда находят, выполняют своё предназначение и сами погибают. У каждого из нас есть свой Одушевлённый Гидравлический Пресс. Просто существует очень много миров и вселенных, и могут пройти годы, прежде чем ваш Одушевлённый Гидравлический Пресс вас отыщет. Стук их молотов мы слышим всегда, просто в отличие от Тани у каждого из нас есть сердце (так уж устроен человеческий организм) и за стуком его не всегда можно различить приближающийся грохот Одушевлённого Гидравлического Пресса.

Ну а что же стало с жителями города, спросите вы? Они вернулись ровно через четырнадцать минут после того, как Одушевлённый Гидравлический Пресс прикончил Таню. Да, жители вернулись, в свои машины, дома, на рабочие места. Они ничего не узнали. Ни о том, что город был пуст ровно один час и тридцать четыре минуты, ни о том, что произошло с мальчиком Таней, они вообще ничего не заметили... Для них это был самый обычный понедельник. Но так, наверное, и должно быть?